Хельсинки начинается сумбурным утром, которое перетекает в неловкий рассвет - рассасываются толпы какой-то беззащитной, что ли, перед алкоголем, финской молодежи, гигантские чайки шумно дерутся из-за наггетсов. А потом встает солнце - для тебя одного, потому что все либо еще спят, либо уснули уже. В скверах, мельтеша белым и бурым, носятся кролики, сосны в парках молчат, рассевшись по скалам. Во дворах с кустов падают мелкие сладкие яблоки.

До Польши доезжаю без проблем, но, очутившись где-то между Ригой и Варшавой, впервые ощущаю глубочайшее одиночество. Прямо-таки "мертвецкое". К счастью, оно приходит только в сумерки - днем слишком много сил, днем хочется уйти как можно дальше отсюда.

Амстердам в тумане, не исчезающем даже днем, то манит, то отталкивает. Хочется остановиться у каждого дома, застыть в конце улицы и смотреть на них, пока не превратишься сам в двухэтажное каменное чудо с открытки. Тихие замшелые переулки, бархатно-зеленые от постоянного дождя тротуары. Неожиданно крикливые перекрестки, кишащие людьми с чумными глазами. И опять славные - плавучие дома и ресторанчики, гигантская современная библиотека (черт, до чего же стыдно за свои) и добрые веселые путешественники на близлежащей заправке.

В одну из ночей на севере вижу сон о солнце и голубой глади под ним. Просыпаюсь от ощущения принятого решения. Палатка промокла насквозь, и воздух снаружи похож на аквариум - только вместо рыб в нем колоритные такие слизни, ползают по улицам, пока их не замечают, щеголяют размером ( с палец, а то и больше, зверушки) и красно-бурыми спинами и напрашиваются в гости. Быстро сворачиваюсь и, пока туман не разошелся, отправляюсь на юг искать то, что снилось.

Мы два дня едем по горам. Крохотные французские деревеньки на юго-востоке страны - это что-то! Поля тяжелых сникших подсолнухов. Замки над водой, замки на скалах, под облаками,
маленькие прохладные замки-покои,должно быть, внутри каждого дома. Булочные с голубыми и малиновыми ставнями, в которые по утрам выстраиваются в очередь, чтобы только вдохнуть запах горячего хлеба. Холодные чистые озера - видно каждую рыбешку в голубой воде. Пропасти, зеленые склоны, облака вьются барашками вокруг вершин, облака - на привязи. Ветряки в долинах. Белесые камни под ногами. Звенящая тишиной и далекими дождями вечность над апельсиновой черепицей крыш.

Ночью над горами восходит полная луна. Когда старая дорога взбирается на них, закладывает уши, кружится голова!Из густого тумана к середине ночи выступают уже только самые верхушки гор. В какой-то момент чувствуешь себя способным не произнести больше ни слова до конца жизни.

В Сан-Тропе толпы людей в парке аттракционов и на улицах (никто не знает, куда и как пройти, никто не думает). Огромное ультра-голубое колесо обозрения и внезапно почти дикий безлюдный берег. Ставлю палатку и в первый раз с начала путешествия просыпаюсь от того, что спальный мешок насквозь пронизан потоками горячего воздуха, а не холодом и сыростью земли.
Скалы уступами спускаются к морю. Берег в маленьких шершавых бухтах, за каждым выступом свое миниатюрное море. У каждого хочется остаться.
По ночам море рокочет и выбрасывает на берег водоросли - сперва ты примешь их за кинопленку, за мусор из бухты. С утра они захрустят под ногами тысячами черных лепестков.